«Навстречу солнцу». К могиле Беринга

Сегодня мы завершим виртуальное путешествие навстречу солнцу вместе с профессиональным путешественником Александром Волощуком. Могила Витуса Беринга – его последняя точка в путешествии на дальний восток РФ.

Слово автору:

Утром 5 октября я собрался в пеший поход к могиле Витуса Беринга. Снарядить для этого рюкзак помогли мои новые знакомые.

Майор Орлецкий принес продукты из своего служебного пайка, Игорь Глушак – пакет свежих грибов, подробную карту острова Беринга, бесплатное пропуск-разрешение на право пребывания в Командорском заповеднике и ключ от дома кордона в бухте Бузила (я должен был в нем закончить первый день похода), сосед Сергея Пасенюка, мордвин Сергей Сергеевич Беспалов подарил бутылку пятизвездочного дагестанского коньяка („Выпьешь ее, когда дойдешь до могилы Беринга”).

Погода также пока еще способствовала – было облачно, но сухо. Мой план был таким: пройти от Никольского на восточное побережье острова, далее по берегу моря дойти до могилы Беринга, после чего я должен был пересечь остров в поперёк и уже по западному побережью, двигаясь на север, достичь Никольского.

По расчетам, весь поход должен был длиться 7-8 дней при условии благоприятной погоды. О местах ночевки во время путешествия по острову можно было особенно не беспокоиться. Через каждых 15-20 километров на побережье стоят научные, рыбацкие и охотничьи домики. В них есть все необходимое для того, чтобы согреться и не голодать. Но на всякий случай прицепил к рюкзаку палатку.

Чтобы добраться от Никольского до восточного побережья острова, нужно пройти пешком 27 км по грунтовой дороге, которая петляет по командорской тундре. Но как раз в ту сторону ехал на своем „УАЗике” Игорь Глушак с женой Галиной и ещё одной семейной парой. Они ехали собирать грибы, которых осенью в тундре, – хоть косой коси. Взяли с собой и меня. На прощание Александр Николаевич Орлецкий сказал:

 - Там, где ты будешь ходить, мобильной связи нет. Людей тоже не будет. Поэтому пытайся путешествовать так, чтобы с тобой ничего не случилось. Если через 10 дней не вернешься в Никольское, мы начнём тебя искать.

Влажная после ночного дождя грунтовка, по которой медленно полз „УАЗ”, напоминала дороги курильского острова Шикотан - далеко не каждая машина по них проедет. Такие же большие лужи, затяжные подъемы и спуски. Только на Шикотане вокруг был лес, а здесь – тундра, по которой ходили много местных жителей, занимаясь „тихой охотой” (интересно, что на Командорах почти нет червивых грибов).

Вскоре глазам открылось большое озеро Саранное. Оно овальной формы, его длина 7,7 км, средняя ширина 4,1 км, средняя глубина 14 м, а максимальная – 31 м. Озеро имеет лагунное происхождение, о чем свидетельствует обитание в нем реликтовых морских ракообразных. В Саранном много рыбы, особенно во время путины, когда по проливам, которые соединяют его с Беринговым морем, в озеро заходят на нерест лососи.

Оставив позади наибольшее озеро Командорских островов, машина осторожно сползла по очень крутому спуску к бухте Старая Гавань, где когда-то было одноименное село, а теперь каждое лето устраивается лагерь отдыха для детей.

Дальше я должен был двигаться пешком уже сам, от Старой Гавани до могилы Беринга оставалось 42 километра. Попрощался с Игорем Глушаком. Больше я его уже не увижу (когда вернусь в Никольское, Игорь вылетит в отпуск на материк).

Восточное побережье острова Беринга омывается морем, которое также названо именем командора. Небо здесь голубое, море – синее, песок – желтый, а высокая трава под дуновениями легкого ветра выигрывает волнами на склонах крутых сопок, которые подходят чуть ли не к самому берегу.

Почти весь берег около линии прибоя забросан тоннами морской капусты, выброшенной из моря во время последнего шторма. Она гниет и выделяет неприятный запах сероводорода. А еще замедляет движение, потому что образует замаскированные ловушки, попав в которые, нога может провалиться по колено в коричнево грязную скользкую массу. Поэтому лучше всего идти подальше от морской капусты по камням или по высокой траве, хотя последний вариант также не наилучший.

Через каждые 15-20 минут из прибрежных кустарников выбегают тёмно-рыжие и чёрные песцы. Задолго до человека они попали на Командоры (ученые считают, что песцы пришли на острова из материка в те древнейшие времена, когда лед сковывал всю северную часть акватории Тихого океана) и с того времени чувствуют себя здесь вполне вольготно.

Восточное побережье острова Беринга всегда безлюдно и потому песцы, как и куропатки, не убегают при приближении человека, а с интересом рассматривают его. И охотно позируют перед фотоаппаратом или кинокамерой, хотя очень близко к себе человека не подпускают. Когда же песец кричит, отбегая от человека, его голос напоминает что-то среднее между плачем ребенка и лаем собаки.

Хотя на острове не растут деревья, но берег буквально усеян их стволами. Это плавник – лес-путешественник, принесенный морскими волнами от берегов Аляски, Чукотки или Камчатки.

С крутых склонов прибрежных сопок спадают чрезвычайно красивые и живописные водопады, смотреть на которые можно часами. Я попал в странный для меня мир и потому пытаюсь как можно больше увидеть, почувствовать и внести в память своего мозга.

Надпись синей краской на большом щите метрах в 15 от берега засвидетельствовала, что я ступил на территорию Командорского заповедника. Это строго охранительная зона, в которую людей вообще пытаются не пускать, чтобы не нарушать естественный баланс и дикую первозданность южной половины острова. Если же пускают, то за деньги – один день пребывания на территории заповедника обходится туристам в 560 рублей (по тогдашнему курсу это было приблизительно 112 гривен). Но благодаря режиму максимального содействия, который создал для меня майор Орлецкий, я путешествовал по острову бесплатно.

Морской прибой приносит не только большое количество плавника и мертвых крабов, а еще и разнообразный хлам, который попадает в море: куски рыболовецких сетей, обрывки канатов, пластмассовые буи, пластиковые и стеклянные бутылки, лотки из-под яиц и даже люминесцентные лампы. А вот и ребро маленького кита. Когда поднял эту „косточку”, то она оказалась больше моего роста, а весила не меньше полцентнера.

Дошел до бухты Бузила – места первой ночевки на пути к могиле командора. Бухта Бузила знаменита тем, что среди обычной каменной гальки встречаются и чудесные камни-самоцветы: агаты, яшмониты, сапфиры, халцедоны, сердолики. Вовсе не трудно найти их на морском берегу.

Отыскал домик границы, отворил замок и зашел вовнутрь. На лучшее место для ночевки нечего было и надеяться – две кровати, застеленные теплыми одеялами, стол, печь с дровами и топором, газовая плита, спальный мешок, посуда, крупы и приправы, несколько банок тушонки.

Надпись на дверях говорила о том, что «Эта избушка была построена в начале ноября 2003 года инспекторами заповедника С.Пасенюком, Р.Белобровым, М.Бадаевым и В.Голицыным. Просьба оставлять в избе чистоту и порядок; вымытую посуде; растопку и спички; топор и лопату заносить в сени; не рубить (колоть) дрова в избе и сенях; форточку перед уходом закрывать».

Растопив печь, поужинав макаронами с тушонкой и полистав несколько журналов „Вокруг света”, которые также нашел в доме, сладко заснул.

Утро следующего дня начал с фотографирования восхода солнца над Беринговым морем. Из-за линии, где небо сливалось с водой, медленно поднимался большой красный шар. Кадров в своём „цифровике” не жалел, потому что знал: такие снимки я не сделаю больше нигде. . .

На протяжении второго дня похода прошёл 24 километра (вчера было 11 км). В море впадают немало ручьев и рек, и далеко не все из них можно перепрыгнуть или пройти по плавнику. Иногда приходилось разуваться и форсировать водные преграды вброд. Несколько раз за день шёл дождь.

Обедал на мысе Пасенюк, названном в честь отца Сергея Пасенюка Леонида Михайловича - путешественника, писателя, автора больше 30 книг о Командорских островах и Камчатке. Как и вчера, часто видел песцов: одни бежали впереди, останавливались, ждали меня и опять отбегали, другие прятались в норы и рычали оттуда на непрошеного гостя.

В море у берега плавали нерпы, над водой летали чайки, на камнях сидели почтенные каланы. Кажется, они никогда не видели человека, потому и не боятся его. И это еще одно чудо Командоров, их неоценимая красота.

Под вечер был в бухте Половина. От нее на запад идет Половинная долина, которая является кратчайшим путем между восточным и западным побережьем острова и служит естественной границей между его северной и южной частями.

Поселился в рыбацкой „хибаре”, но долго промучился с печью. Дым почему-то никак не хотел идти в трубу, а выходил в помещение, потому пришлось гасить пламя, выбрасывать из печи дрова и прочищать трубу. К моему удивлению, труба была забита. . . скрученными кусками рубероида. Зачем?

Вдруг выяснилось, что у меня есть сосед – из-под деревянного настила пола слышались недовольные крики потревоженного песца. Прости, друг, за непрошеное вторжение в твою „вотчину”, но мне тоже нужно было где-то ночевать. . . Ночью шел дождь, крыша в доме протекала, вода капала на спальник. Пришлось терпеть.

Бухта Командор

7 октября, 101-й день путешествия. Утром, оставив рюкзак в домике в бухте Половина, прихватив с собой фотоаппарат, нож, бинокль, бутылку коньяка и банку красной икры, пошел к конечной цели путешествия – бухте Командор и могиле Витуса Беринга.

7 километров преодолел за полтора часа. Вот уже и мыс Командор, за ним одноименная бухта - место зимовки, подвига и смерти 14 из 31 члена экипажа пакетбота „Святой Петр”.

Синяя ершистая безбрежность Берингова моря. Пустынный берег. Белое обрамление наката. Мрачный пейзаж долины. Крест у подножия горы, рядом ветер треплет выцвелую траву. Невесело было здесь команде Беринга, которая жила в песчаных ямах, утеплённых шкурами и прикрытыми сверху лоскутами парусов. Недаром натуралист экспедиции Георг Стеллер называл эти ямы „могилами”.

Подхожу к кресту, читаю: «Место первого захоронения командора Витуса Беринга и пяти матросов «Святого Петра» в 1741 году». Немного дальше и выше, на склоне горы замечаю еще несколько крестов, к которым ведёт деревянная лестница. Поднимаюсь к высокому черному железному кресту-памятнику, внизу около которого – бронзовая плита с отлитыми словами: «1681-1741. Великому мореплавателю капитану-командору Витусу Берингу от жителей Камчатки. Июнь 1966».

Еще немного дальше – шесть могил с двумя крестами. На каждой из могил лежат небольшие бетонные плиты с металлическими табличками:

•  В. Беринг. Капитан бригадирского ранга. 8 декабря 1741
•  Эзельберг Андрис. Штурман. 22 ноября 1741
•  Лагунов Иван. Прапорщик. 8 января 1742
•  Хотянцев Никита. Подшкипер. 9 декабря 1741
•  Морской гренадер. 1742
•  Морской гренадер. 1742

История этого захоронения такова. Издавна было известно, что Витуса Беринга и других умерших членов экипажа „Святого Петра” похоронили на побережье бухты Командор. Время достаточно быстро стерло любые следы могил. Но иногда сильные штормы вымывали из песка стволы пушек, которые сняли с корабля и оставил на берегу моряки. Больше всего их (полдюжины) вымыло в 1935 году.

В 1991 году общая советско-датская археологическая экспедиция провела поисковые работы на месте прежнего зимовища команды „Святого Петра”. Кроме 7 пушечных стволов было найдено и откопано 6 могил. В одной из них был прах командора Витуса Беринга (по описаниям членов команды, которые вернулись с острова на Камчатку, он единственный из всех похороненных лежал на деревянном щите). Остальные 8 могил отыскать не удалось – по-видимому, их размыло волнами и поглотило море.

Череп Беринга был отправлен в Москву, где профессор Звягин воспроизвел скульптурный портрет командора. Так вот, он не имеет ничего общего с тем портретом, который вмещен в книгах и энциклопедиях. Случилось так, что после смерти Витуса Беринга не осталось никаких его изображений: никто из художников датчанина не нарисовал, а фотографию в XVIII веке еще не изобрели. Поэтому вместо Беринга на протяжении двух с половиной веков изображали. . . дядю знаменитого мореплавателя.

Как видно из скульптурного портрета профессора Звягина (он теперь находится в краеведческом музее в Никольском), Витус Беринг был худощавым и с волевыми чертами лица, а не полнолицым и с длинными волосами, как изображалось раньше.

После исследований в Москве останки командора вернули на открытый им остров и в 1992 году перезахоронили в той же бухте Командор. А за год до меня его новую могилу посетил потомок Беринга в шестом поколении - врач-терапевт из Дании Юахим Томас Руф, и с ним повезло встретиться моему киевскому коллеге Николаю Хриенко. Тогда вместе с Юахимом Томасом Руфом Николай рассыпал на могиле Беринга землю из географического центра Украины.

Украинской земли у меня с собой не было. А потому, сев на траву около могилы командора, откупорил дагестанский коньяк. Нужно было и Беринга помянуть, и отметить факт достижения конечной точки путешествия. С моря дул несильный, но холодный ветер, шумел прибой, кричали чайки.

Я осматривал бухту Командор, пытаясь представить события 267-летней давности: высадку с полуразбитого „Святого Петра” на неизвестный берег команды судна, его зимовку на острове, страдание моряков от цинги, 14 смертей, похороны. . . Отважные были люди, настоящие мореплаватели и путешественники.

Бутылку дагестанского коньяка вместимостью 0,25 литра растянул на семь тостов. Первую рюмашку выпил за достижение бухты Командор и могилы Витуса Беринга, второй помянул командора, третью поднял за 500-й пеший километр в этом путешествии (по подсчетам, я прошёл его именно сегодня). Следующие: 4-й – за тех, кто в море, 5-й – за тех, кто ожидает тех, кто в море, 6-й – за жизнь, которая прекрасна, 7-й – за будущие путешествия.

Проведя на могиле Витуса Беринга два часа, отправился назад, к бухте Половина. Теперь каждый пройденый километр, каждый новый шаг сокращали расстояние к дому. Правда, до него было ещё ой как далеко. . .