Анатолий Лигун: Нужно жить и 23 года спустя

Каждый апрель 23 года человечество чествовует героев–ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС. Многих из них уже нет в живых. Ещё больше стали инвалидами.

А миллионы людей получили психологическую травму. Навсегда понятие «мирный атом» будет ассоциироваться с ужасной войной, в которой не видно врага, а только жертвы.

Но есть в Чернигове человек, который не только в апреле, но и каждый день помнит о тех трагических днях, анализирует последствия катастрофы и заботится о судьбе ликвидаторов.

Это Лигун Анатолий Михайлович – председатель Черниговской областной организации Всеукраинской общественной организации «Союз Чернобыль Украины» и заместитель Всеукраинской социально-экологической партии «Союз. Чернобыль. Украина», полковник запаса.

- Анатолий Михайлович, Вы сами были участником ликвидации аварии, какие мысли приходят в разговоре о Чернобыле?

- Авария в Чернобыле стала одной из наибольших катастроф в истории человечества.

 От двух сверхмощных взрывов через проломы было выброшено большое количество обломков конструкций, таблеток двуокиси урана и кусков графита, 500 млн. кюри радиоактивных веществ.

Эквивалент мощности взрыва равнялся 500 атомным бомбам, сброшенным на Хиросиму. В первые дни аварии погибло 30 человек, в том числе: двое от обвалов конструкций и ожогов, остальные 28 — от острой лучевой болезни, 237 участников с таким же диагнозом были госпитализированы. После них были тысячи.

Фактически оправдано, что на ликвидацию аварии направлялось много людей – в этом была необходимость! Люди знали, на что идут и что теряют, но понимали, что это нужно было делать и делать быстро. У каждого в душе был свой приказ - ВЫСТОЯТЬ!

Там, где был я, мы работали в три смены, каждая смена насчитывала 750 военнослужащих, за сутки – это 2150 человек.

За первые пять месяцев Чернобыльской трагедии получили значительные дозы облучения 75 тыс. лиц, которые принимали участие в её ликвидации. Из них 1874 — получили дозу свыше 25 бэра (биологический эквивалент радиации).

В целом от аварии на ЧАЭС пострадало около 3,5 млн. человек, в том числе почти 1,5 млн. детей, а ликвидация последствий аварии обошлась государству в сотни миллиардов рублей. Последствия аварии – поражающие. По масштабам они не имеют аналогов в мировой атомной энергетике.

Радиус выпадения механических высокорадиоактивных обломков (Твэлов, графита, таблеток топлива, металлоконструкций) составлял около 500 метров. Оседающие аэрозоли распространились в атмосфере на 50 км, а неоседающие – на 1000 км.

- Лично для Вас, с чего началась работа в Чернобыле и какой она была?

 - Нужны были офицеры, которые умели организовать, планировать и контролировать ситуацию, а главное такие, которые не боялись брать на себя ответственность в экстремальных условиях. Поэтому я не удивился, что в сформированной оперативной группе особой зоны, в которую меня назначили, люди были разными - разные по специальности, из разных регионов, но всех объединяла одна цель.

Главная наша задача была обеспечить непрерывную работу военнослужащих по дезактивации ЧАЭС и промышленных площадок. Режим работы был очень тяжёлым и не все выдерживали нагрузик. Выбросы из четвёртого реактора шли постоянно, дезактивацию во многих местах проводили не один раз. Например, через разрушенную крышу 3-го энергоблока в его помещение радиоактивная пыль оседала снова и снова, потому снова и снова проводили дезактивацию.

Важным был самоконтроль, простота работы с щётками, тряпками, вёдрами, лопатами расслабляла военнослужащих. Они не видели радиацию физически и потому сбрасывали респираторы типа лепестков, расстёгивались (стояла невероятная жара). Хотя защитное действие респиратора не больше двух часов, работали в них по 6 часов, до конца смены. Не раз нам меняли растворы для дезактивации, постоянно искали оптимальный вариант.

Рядом с нами работала группа научно-исследовательского института МО СССР. Но перед этим важно было защитить людей, которые проводят дезактивацию (уровень радиации колебался от 5 до 200 и больше рентген в час).

Такой защитной мерой была освинцовка, которая в 4-6 раз уменьшала уровень радиации. Освинцовкой под моим руководством занималась и моя группа – окна, двери, даже ворота цехов, длинные переходы по 100-120 метров. Эта работа требовала много сил, потому что свинцовые листы весят от 10 до 20 кг.

Приведу один пример одного из заданий, которое получал в то время. 21 июня получил приказ провести дезактивацию и подготовить для работы здание «Хранилище ядерного топлива».

Оно находилось в 100 метрах от стены разрушенного 4-го энергоблока – это огромное специальное здание высотой 12-этажного дома, а возможно и выше.

Перед началом работ нужно было провести радиационную разведку, наметили 10 точек и проводили её пешком. Дозы радиации в этих 10-ти точках колебалась от 26 до 180 рентген. Разведка проводилась в течение 32 минут и мы получили одноразовую дозу в среднем 40Р (бэр).

На следующий день проводили разведку крыши этого дома, уровень радиации на котором в 2-3 раза был больше, чем предыдущие измерения. Вот и представьте, насколько превышала нормы полученная доза радиации. Выполнение этого задания очень ухудшило наше физическое состояние, но задание выполнено было в течение 3-х дней.

Так совпало, что докладывать пришлось Министру Обороны СССР маршалу С. Л. Соколову. Не знаю, где нашёл силы подняться на доклад. Мне казалось, что я куда-то проваливаюсь. До этого (13 июня) мы подготовили ремонтный цех, генерал Армии Вареников В. И. поблагодарил за качественную и быструю работу.

- Анатолий Михайлович, в своей книге Вы пишете, что в период ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы был проявлен массовый героизм, в котором приняли участие все, - от рядового до генерала. А как живут герои сегодня?

- К сожалению, многие из них не дожили до этих дней, мы низко кланяемся мужеству и стойкости военнослужащих, с честью выполнивших свой долг. Честь и хвала им на века!

А те, которые остались, – живут по разному. У меня собралось уже много проблемных вопросов, переживаний самих ликвидаторов за 23 года после Чернобыля.

Свои мысли и выводы, истории ликвидаторов о жизни уже после Чернобыля хочу изложить в своей второй книге, первая – «Отголоски апреля 1986 года», вышла в 2004 году и в ней рассказывается о самой аварии и ликвидации последствий.

Хочу выделить, что большая часть участников ликвидации нашла себе место в нынешнем обществе. Они остались мужественными и после Чернобыля, но сейчас перед ними стоят другие задачи. Мирная жизнь настоящего тоже бывает наполнена экстремальными событиями, требует много усилий и срочных решений.

Но остаётся категория ликвидаторов, которые потеряли смысл своей жизни и медицина здесь безсильна. Кто ставит перед собой задачу получить инвалидность и жить для себя, они отдаляются от коллектива, от окружающих, и замечают, что уже не знают, чем помочь монотонному существованию.

Я не поддерживаю такую позицию! Нужно жить полноценной жизнью всегда, не демонстрируя свою инвалидность. Каждый день быть полезным для детей, семьи, общества в целом. Болезнь в таком случае отходит на второй план, о ней просто забываешь.

Нужно жить не прошлым, а интересным многогранным будущим, в котором ты находишь и видишь себя, в активной гражданской позиции и творческой деятельности!

Наталия КОТ, методист НМЦ ЦЗ и БЖД Черниговской области.